Жители Москвы, прибывающие на один из трех столичных вокзалов, что возвышаются на Комсомольской площади, хорошо знакомы с начинающейся здесь Краснопрудной улицей. Но откуда такое «водяное» название, если вокруг кварталы многоэтажных зданий?

Как известно, в старинной Москве было около 800 озер, прудов и болот, не считая речек, речушек и ручьев. И среди этого множества городских водоемов на всех картах особенно выделялся размерами Красный пруд. В летописях 1423 года он назывался Великим – водное зеркало превышало 23 гектара. В свое время на берегах Красного пруда располагались Николаевский вокзал, село Красное (ныне станция метро «Красносельская»). К западу от Красного пруда, там, где сейчас стоит Ленинградский вокзал, был «Полевой артиллерийский двор», который кроме пушек известен тем, что Петр Первый казнил там мятежных стрельцов. На северном берегу пруда, по описанию известного историка П.В.Сытина, находился Краснопрудный царский дворец. В молодости Петр любил кататься на пруду, благо простор был что надо.

В 1849 году на месте сгоревшего пушечного двора построили вокзал Петербург-Московской железной дороги, с этого момента Каланчевское поле стало привокзальной площадью, округа стала заселяться и застраиваться. Со временем, когда решили рядом с Николаевским поставить вокзал Ярославской дороги, для его размещения пришлось засыпать солидный кусок Красного пруда. И с той поры Ярославская дорога понемногу, но регулярно из года в год стала «съедать» его акваторию: за вокзалом поставили багажное отделение, «вагонный сарай», водокачку, мастерские. Шли годы, постепенно, как шагреневая кожа, сжимался в своем объеме красавец пруд, его берега отодвигала не только «чугунка», но и десятки подрядчиков, что кормились от перевозки грузов по рельсам. На планах, издаваемых систематически «Товариществом А.С.Суворина», в конце века возле Красного пруда замаячил лесной склад – «доски в штабелях и дрова» – Минофьева, рядом еще более обширный угольный склад Первушина. Все это очень загрязняло округу, и если раньше пруд был славен своими купальнями и чистой водой, то с середины 90-х годов об этом стали забывать. В особо жаркое лето 1890 года вода пруда распространяла столь сильное зловоние, что, как писали газеты, «во многих домах по Краснопрудной улице пустовали из-за этого квартиры». Пришлось жителям окрестных мест обращаться в городскую Думу с просьбой об очистке как можно скорее Красного пруда.

Попутно заметим, что тогда знаменитый Красный пруд помимо своего естественного предназначения являлся главным водохранилищем обширного района на случай частых в Москве пожаров, а потому и поддерживался в определенных размере и объеме. И только с проведением в 1893 году нового городского водопровода он потерял свое значение как пожарное водохранилище, и именно с той поры стали возрастать предложения о его засыпке и сдаче в аренду осушенных участков. Особенно настойчиво в этом вопросе вела себя Московско-Ярославская железная дорога, так как мошки, сырость и комары от пруда в летнюю пору весьма досаждали пассажирам.

К тому же с появлением трех вокзалов здесь во множестве выросли съестные лавки для пассажиров, пивные, трактиры, меблированные комнаты. А проезд по-прежнему был узким, затрудненным. После долгих раздумий городские власти решили часть пруда засыпать, оставив водную гладь равной знаменитым Чистым прудам, что на Мясницкой. Образовавшуюся площадь почти в 18 тысяч квадратных сажен разбить на участки и сдавать в аренду по 3 рубля за квадратную сажень. Пока судили-рядили, появилось новое решение. Весной 1901 года городская Дума окончательно решила ликвидировать весь пруд.

Но скоро сказка сказывается, да не быстро дело делается. Прошел год, наступило лето 1902 года. Для составления сметы на засыпку необходимо было определить площадь, занимаемую прудом, установить глубину, а равно толщину отложившегося за сотни лет ила. Город до сих пор не располагал документальным планом на это свое владение. Точный обмер пруда после многолетних засыпок показал, что его площадь все еще не 18, как считали ранее, а 20 тысяч квадратных сажен! Средняя глубина составляла 3,5 метра, и при этом дно было покрыто слоями ила свыше двух метров толщиной. Стало быть, для засыпки требовалось почти 27 тысяч кубических сажен земли. Засыпать пруд Дума решила «малой кровью». В газетах многократно сообщалось, что сюда приглашают бесплатно сваливать чистый грунт всех желающих, а не возить далеко на городские свалки. Но большого строительства тогда в городе не было, и землю на засыпку не везли. За 9 месяцев едва наскребли около 4 тысяч кубов. Помог случай. Дело в том, что на Верхней Красносельской фабриканты Абрикосовы заложили корпуса карамельно-кондитерской фабрики (ныне «Бабаевка»). Здесь же Абрикосовы стали строить себе особняк – сотни подвод с землей из котлована под фундаменты цехов «карамельки» потянулись к засыпаемому пруду. Помогла с землицей водочная фабрика Геера – и все. При таких скромных «поступлениях» к зиме 1902 года смогли засыпать, утрамбовать и сдать под склады лишь 2300 квадратных сажен. Арендная плата тонким ручейком потекла в казну, что было кстати, так как смета на засыпку составила 150 тысяч рублей. Во всей этой работе не оставили вниманием речку Чечеру, что вытекала из пруда, – именно она приняла в себя все верховые воды окружающей местности, облегчив засыпку пруда. Древний этот речной поток заключен сегодня в массивную кирпичной кладки трубу. Засыпка пруда по всему периметру, начавшись в 1902 году, продолжалась 9 лет! Осушенные земли спланировали, замостили, к пакгаузам провели железнодорожные ветки, установили освещение. А вот цветам и деревьям места не нашлось. Именно с 1911 года на картах Москвы перестали помечать Великий Красный пруд. Ушла в историю, в небытие еще одна частичка древнего города.

Юлиан ТОЛСТОВ.